Алхимик. Повести и рассказы - Игорь Агафонов

– Вон за той мадамой чернявенькой держись – у неё и спросишь.

Девчонка козочкой соскочила на перрон и обернулась – с неким ожиданием, как показалось Вадим Палычу, во взоре.

– Счастливо, – помахал он ей, и она сразу кинулась к мадам, на которую ей указал попутчик, и Вадим Палыч понял, что ошибся в выборе: мадам засылала девчонку своим указующим перстом совсем не в ту сторону – как раз через неосвещённые пути в противоположной стороне платформы. «Зараза! Не знаешь – молчи! Вредительница, едрёна вошь!»

Девчонка дёрнулась туда-сюда и замерла в раздумье.

Двери съехались, чуть не прищемив Вадим Палычу лицо, он выругался и неожиданно посмотрел на стоп-кран, и в следующее мгновение повернул его книзу. Шипение и резкий голос в динамике:

– Закрой тормоз, придурок! Всё равно не выпущу! По твоей милости торчать будем! Все слышат? По его милости!

Вадим Палыч метнулся в вагон, надавил кнопку переговорника:

– Открой, браток, прошу!

– Я те открою! Я щас приду, подожди! Наряд милиции, пройдите по вагонам! За что вам деньги платят?!

Вадим Палыч скоренько переместился в соседний тамбур.

«Ну и чего бы я сказал ей? – размышлял он чуть погодя, закуривая. – Поехали-де со мной?.. Утром воротишься?..»

– Да ну вас… всех! А баб в особенности! (Баобаб! – репертуар приятеля Вени не отпускал и тут, рефреном следуя основной мысли.) Самому б в живых остаться…

Однако до самой своей станции пытался Вадим Палыч угадать, какой бы ответ она ему выдала. Сойдя на платформу, потоптался, пропуская вперёд шибко спешащих, после чего, убедившись, что на углу здания вокзала не пасут линейные милиционеры («Уж больно вы наловчились вылавливать… поддатых чтоб и одет прилично…»), направился в буфет.

– Это дело надо загасить пивком. А как же. Чтоб усы не топорщились.

– Да ла-адно, – сказал себе, уже выпив половину кружки, – моя баба тоже ничего.

Но про себя этак осторожно и с недоумением даже прикинул: а рассчитывал ли он, вообще говоря, на что-то – ну так, отвлечённо если, в принципе? – или всё же действительно забеспокоился о живой и неопытной душе?

– Тьфу ты, какая там, к чёрту, неопытная! Душа! Душа им покоя не даёт! Им не душа, а нечто другое треба, да!

– Это ты прав! На все сто! – откликнулся мужик с соседнего стола и приподнял в знак солидарности свою кружку.

Однако истории этой не суждено было закончиться столь пресно и невыразительно. К сожалению или к счастью – подождём…

Когда Вадим Палыч явился наконец домой, он уже не ощущал свои ноги твёрдо попирающими землю – груз пива давал себя знать. Ну, это понятно. Понятно, что и голова соображала не столь блестяще… Резонно также будет заметить, что наслоение алкоголя на простуду (помните озноб, каковой он засёк утром на работе при перетаскивании мебелей?) даёт иной раз довольно-таки шизофренический оттенок, чего, собственно, и опасался Вадим Палыч, когда ещё на работе обратил внимание на чрезмерную потливость и слабость в коленках… (тьфу, повторяюсь!)

И тут этот телефон – ох, не любил он поздних звонков!.. Но трубку взял.

– Я по объявлению, – сказал знакомый голос будто бы (быть может, оттого, что за мембраной трепетал ещё какой-то посторонний фон? Не будем всё подряд сваливать на шизофрению).

Вадим Палыч напряг память: «Объявление, объявление… объявление?.. Какое объявление?»

– Ну? – Ему вдруг стало любопытно узнать, какое он мог бы дать объявление и куда.

– По поводу знакомства.

– А-а!.. Понял. Это не ко мне. Вот завтра будет матушка моя – это она племянника женить хочет. Ей звоните. Она вам всё расскажет, и у вас всё облизательно выспросит – ей точно интересно. Так что готовьтесь. А я… я, собственно, не в курсе.

– И телефона не знаете своего племянника?

– Ну почему, знаю, только мне он, сами понимаете, не племянник, а двоюродный брат, – и Вадим Палыч назвал номер.

Только он примостился на кухне поклевать чего-нито на сон грядущий и, помышляя при этом тяпнуть для полной лакировки желудка и психики стопарик перцовки («лечебного пойла»), как вновь зазвонил телефон.

– Привет! – Он был в полной уверенности, что это Гертруда (ну та самая женщина, о которой мы уже мельком упоминали).

– Знакомый голос, – донеслось ему в ответ.

– Ещё бы не знакомый! – воскликнул он и принялся уверять, что всё-всё он помнит, но просто припозднился с работы – там, видишь ли, ремонт и прочее… И так оправдывался минуту-другую, при этом всё больше и больше удивляясь, что ответы сожительницы несколько странны. Стоп, сказал себе, наконец. И в трубку:

– Вы кто, собственно?! – Конечно, будь он трезв, он бы выразился куда аккуратнее, интеллигентнее, но в эту минуту у него пошло, к тому же, некое смещение в голове: даже при полном здравии, согласитесь, бывает такое, когда человек обнаруживает, что находится несколько в иной плоскости общения, чем предполагал до этого.

– Я вам недавно звонила по поводу знакомства.

– А-а!.. И что?

– Мне не понравилось.

– Что не понравилось?

– Голос вашего племянника.

– Он мне не племянник, а двоюродный брат, сколько можно повторять… – и спохватился: зачем он это говорит? – Подожди-ите, сударыня, я-то тут при чём?! Не понравился один голос, ищите другой.

– Мне ваш понравился.

Вадим Палыч отнял трубку от уха и посмотрел на неё, как на предмет, который выкинул номер, ему несвойственный и, стало быть, не ожидаемый.

– Позво-ольте! – рявкнул он и сам спохватился – это опять чересчур резко.

– Нет-нет, я вас не разыгрываю. Но дело даже не в этом…

– Ну и в чём… в чём? Говорите поскорей, и покончим… – оставленная на столе рюмка обожгла ему память и вызвала приступ раздражения.

– Мне в самом деле почудилось, что мы знакомы… и голос… вот…

Вадим Палыч опять посмотрел на трубку с укоризной – может, её попросту положить на аппарат и вся недолга?

– Послушайте, что вы хотите? Только вкратце. В самом деле, это слишком утомительно!.. на сон грядущий.

«Тьфу!»

Голос стал излагать какую-то… чушь – не чушь, но близко к этому, и Вадим Палыч шмякнул-таки трубку на её законное место. Идя на кухню, он глянул на себя в коридорное зеркало, и не понял: какое у него лицо. Досадливо-брезгливое – да, растерянное – нет… но какой-то оттенок обескураженности присутствовал. Так и не сообразив, он поправил свалявшиеся под кепкой волосы, которые обычно расчёсывал, заходя в квартиру (сегодня вот позабыл), и – взял рюмку…

От звонка он чуть не подпрыгнул, едва не расплескав лечебное пойло, потом два раза вдохнул и выдохнул через нос и выпил. И только после этого, прищемив-прижегши сорокоградусной неудовольствие в самом зародыше, пошёл в комнату.

– А теперь чего? – уже не сдерживаясь, ехидно поинтересовался он, и включив динамик. – Чего молчите? Излагайте! И прошу: по делу, только по делу! Дело говорите!

Динамик молчал. Вадим Палыч в сердцах переключился на трубку:

– Ну! Так слышнее?

Голос Гертруды заставил Вадим Палыча вновь пережить состояние близкое к смещению сознания. Он некоторое время слушал выговор своей гражданской жены и затем стал торопливо и сбивчиво объяснять, что произошло недоразумение – словом, пересказывать то, что мы уже знаем, – но довольно сбивчиво и неубедительно, отчего, возможно, связь вскоре прервалась.

Вадим Палыч погладил себя по голове, соображая, надо ему перезванивать или обождать до утра и решил, не без сомнений, что всё же лучше – не сейчас…

«Ох уж эти бао-бабы…»

Утром он, однако, чувствовал себя достаточно хорошо, успел и душ принять, и кофе выпить, и вспоминал вчерашний день – именно как вчерашний: ну его, чего только не приключится. Да и ничего особенного, собственно – небольшая заморочка, не более того.

Звонок в дверь, он открывает – на пороге свежезнакомая мадмуазель… Да, он сразу её вспомнил и подумал, что, видимо, вчера в вагоне что-нибудь обронил и вот теперь эта девочка, неизвестно как, правда, разыскавшая его (хотя сейчас для молодых-интернетных нет ничего невозможного), хочет ему вернуть… Жестом он пригласил её войти.

– Итак, мадмуазель?

– А вы разве не предложите мне раздеться?

– У-уп, уп… пардон. Конечно, конечно.

И уже в комнате, с насмешливой улыбочкой: дескать, те пустяки, которые для меня пустяки, для вас могут иметь значение… пока вы молоды.

– Кофе я уже пил, но… если вам… Угодно меня поэксплуатировать?

Короче, прозрачный намёк.

– Вы меня не помните?

– Отчего ж. Вчера мы вместе ехали в тамбуре и… тётку какую-то…

– А ещё?

– Как?.. Неужели это вы звонили вечером… насчёт племянника?..

– Он ещё, на самом деле, ваш братец.

И для Вадим Палыча девушка в электричке и звонившая по объявлению слились в одно лицо. Справедливости ради, заметим, что сегодняшнее соединение плоскостей общения произошло почти безболезненно. Вадим Палыч произнёс лишь «хм». На что девушка поспешила отреагировать: